У франков, да покинет их Аллах, нет ни одного из достоинств, присущих людям, кроме храбрости. Одни только рыцари пользуются у них преимуществом и высоким положением. У них как бы нет людей, кроме рыцарей. Они дают советы и выносят приговоры и решения. Раз я просил у них суда относительно стада овец, которое захватил в лесу властитель Банияса. Между нами и франками был тогда мир, а я находился в Дамаске. Я сказал королю Фулько, сыну Фулько: “Он поступил с нами несправедливо и захватил наших животных. А это как раз время, когда овцы приносят ягнят; ягнята умерли при рождении, а он вернул нам овец, погубив ягнят”.
Король сказал тогда шести-семи рыцарям: “Ступайте, рассудите его дело”. Они вышли из его покоев и совещались до тех пор, пока все не сошлись на одном решении. Тогда они вернулись в помещение, где принимал король, и сказали: “Мы постановили, что властитель Банияса должен возместить стоимость их овец, которых он погубил”. Король приказал ему возместить их цену, но он обратился ко мне, надоедал и просил меня, пока я не принял от него сто динаров. Такое постановление, после того как рыцари окончательно утвердят его, не может быть изменено или отменено ни королем, ни кем-нибудь из предводителей франков, и рыцарь у них — великое дело.
“О Усама, — сказал мне франкский король, — клянусь истиной моей религии, я вчера испытал великую радость”. — “Аллах да обрадует короля! — отвечал я. — Чему же ты радовался?” — “Мне говорили, — сказал король, — что ты великий всадник, а я и не подозревал, что ты герой”. Я ответил: “О господин мой, я один из всадников своего народа и племени”. Если всадник строен и высок ростом, он больше всего им нравится.